Неточные совпадения
Утвердительно можно сказать, что упражнения эти обязаны своим происхождением перу
различных градоначальников (многие из них даже подписаны) и имеют то драгоценное свойство, что, во-первых, дают совершенно верное
понятие о современном положении русской орфографии и, во-вторых, живописуют своих авторов гораздо полнее, доказательнее и образнее, нежели даже рассказы «Летописца».
Будучи ребенком, не раз я слышал, как папа сердился за эту тяжбу, бранил Епифановых, призывал
различных людей, чтобы, по моим
понятиям, защититься от них, слышал, как Яков называл их нашими неприятелями и черными людьми, и помню, как maman просила, чтоб в ее доме и при ней даже не упоминали про этих людей.
Я привык к лицам этого семейства, к
различным их настроениям, сделал себе уже ясное
понятие о их взаимных отношениях, привык к комнатам и мебели и, когда гостей не было, чувствовал себя совершенно свободным, исключая тех случаев, когда оставался один в комнате с Варенькой.
(Мы будем говорить только о прекрасном потому, что было бы утомительно повторять три раза одно и то же: все, что говорится в господствующей ныне эстетике о прекрасном, совершенно прилагается в ней к его видоизменениям; точно так же наша критика господствующих
понятий о
различных формах прекрасного и наши собственные
понятия об отношении прекрасного в искусстве к прекрасному в действительности вполне прилагаются и ко всем остальным элементам, входящим в содержание искусства, а в числе их к возвышенному и комическому.)
Окончив разбор
понятий о сущности прекрасного и возвышенного, должно теперь перейти к разбору господствующих взглядов на
различные способы осуществления идеи прекрасного.
«прекрасно то существо, в котором видим мы жизнь такою, какова должна быть она по нашим
понятиям; прекрасен тот предмет, который выказывает в себе жизнь или напоминает нам о жизни», — кажется, что это определение удовлетворительно объясняет все случаи, возбуждающие в нас чувство прекрасного. Проследим главные проявления прекрасного в
различных областях действительности, чтобы проверить это.
Что касается существенного различия прежнего и предлагаемого нами
понятия о прекрасном, оно обнаруживается, как мы сказали, на каждом шагу; первое доказательство этого представляется нам в
понятиях об отношении к прекрасному возвышенного и комического, которые в господствующей эстетической системе признаются соподчиненными видоизменениями прекрасного, проистекающими от
различного отношения между двумя его факторами, идеею и образом.
В сущности эти два определения совершенно различны, как существенно
различными найдены были нами и два определения прекрасного, представляемые господствующею системою; в самом деле, перевес идеи над формою производит не собственно
понятие возвышенного, а
понятие «туманного, неопределенного» и
понятие «безобразного» (das Hässliche) [как это прекрасно развивается у одного из новейших эстетиков, Фишера, в трактате о возвышенном и во введении к трактату о комическом]; между тем как формула «возвышенное есть то, что пробуждает в нас (или, [выражаясь терминами гегелевской школы], — что проявляет в себе) идею бесконечного» остается определением собственно возвышенного.
Ограничиваясь этим указанием на философскую несостоятельность воззрения, из которого произошло подведение всех человеческих стремлений под абсолют, станем для нашей критики на другую точку зрения, более близкую к чисто эстетическим
понятиям, и скажем, что вообще деятельность человека не стремится к абсолютному и ничего не знает о нем, имея в виду
различные, чисто человеческие, цели.
Двадцать дет тому назад патриотизм не умели отделять от camaraderie, и кто осмеливался говорить, что патриотизм не состоит в том, чтобы выставлять только свои достоинства и покрывать недостатки, — тот считался человеком крайних мнений и необыкновенно светлой головой. Теперь же редко можно встретить в публике подобное смешение
понятий столь
различных; а почтенные деятели, прежней эпохи и теперь продолжают самодовольно декламировать, что истинная любовь к отечеству не щадит его недостатков, и пр.
По
понятиям приказчика, Егора Михайловича, доклад был обряд ровного стояния на обеих вывернутых ногах в углу, с лицом, обращенным к дивану, выслушивания всякой неидущей к делу болтовни и доведения барыни
различными средствами до того, чтоб она скоро и нетерпеливо заговорила: «хорошо, хорошо», на все предложения Егора Михайловича.
Ясно, что все это происходит именно оттого, что количество знаний, распространенных в массах, еще слишком ничтожно, чтобы сообщить им правильное
понятие о сравнительном достоинстве предметов и о
различных отношениях между ними.
Отрицание всякого определения и содержания, составляющее основу отрицательного
понятия, — отрицательность, как таковая, может иметь
различную энергию и разное происхождение и смысл.
Здесь соединены союзом «или», как равнозначащие,
понятия, принадлежащие
различным плоскостям...
Во избежание недоразумений прибавим, что
понятие «божество, бог» берется нами пока в самом широком и неопределенном смысле, объемлющем
различные религии, как формальная категория, применимая ко всевозможному содержанию.
Другими словами, установлена сопричастность
понятий идеям, их обоснованность в этих последних, причем эта сопричастность может иметь
различную степень, с различием удаления от первообразов и погружением в тени полубытия.
А между тем основное
понятие жизни человеческой и
понятие той жизни, которая есть в клеточке, суть два
понятия, не только совершенно
различные, но и не соединимые.
Я согласен, что определять законы мира из одних выводов разума без опыта и наблюдения есть путь ложный и ненаучный, т. е. не могущий дать истинного знания; но если изучать заявления мира опытом и наблюдениями, и вместе с тем руководствоваться в этих опытах и наблюдениях
понятиями не основными, общими всем, а условными, и описывать результаты этих опытов словами, которым можно приписывать
различное значение, то не будет ли еще хуже?
Между тем под
понятием этим разумеются
различными историками совершенно
различные, и вовсе неравные видимому движению, силы. Одни видят в нем силу, непосредственно присущую героям, как мужик чорта в паровозе; другие, — силу производную из некоторых других сил, как движение колес; третьи, — умственное влияние, как относимый дым.